Читатель

Меня заинтересовало, чем был вызван «гнев» и последовавшие репрессии со стороны партии и правительства? Помог мне разобраться в этом вопросе сотрудник ЦУНХУ Госплана, мой старый знакомый, окончивший одновременно со мной институт — Алексей. В домашней обстановке он мне поведал о причинах разгрома аппарата. Оказалось, что перепись была проведена вполне добросовестно и с соблюдением требований всякой переписи. Но именно эта добросовестность и явилась гибельной для руководителей переписи.

Вполне очевидно, что в период составления перспективных пятилеток Кремль не предугадывал тех потрясений, которые вызовет коллективизация и голод 30-х годов и допустил в планировании прироста крупный просчет.( Read more... )

В декрете, который был выпущен советским правительством 14-го декабря 1917 г., о национализации банков, имелось, среди прочих мероприятий, и распоряжение о закрытии сейфов и о конфискации находящихся там иностранной валюты, драгоценных камней, благородных металлов и прочих ценных предметов.

При открытии сейфов и конфискации их содержимого, производившимися в Петербурге, весною 1918 г., в присутствии владельцев сейфов, нередко разыгрывались и драматические сцены.

Большая часть владельцев хладнокровно являлась со своими ключами, спокойно давала возможность открывать сейфы и покорно взирала на конфискацию своего имущества. Некоторые не произносили при этом ни слова, другие волновались и старались доказать чиновникам, что тот или иной предмет не подлежит конфискации, третьи со слезами на глазах пытались уверить чиновников в том, что находящиеся в сейфе драгоценные вещи представляют все их состояние и что без них они обречены на голод. Чиновники сами были в очень тяжелом положении, они не имели права проявлять никакого снисхождения и должны были строго придерживаться предписания. Даже самые минимальные суммы в иностранной валюте подвергались конфискации, как утаенное имущество.( Read more... )

Дело в том, что это было как раз после нашумевшей истории с «Московским письмом». Официальные торговые отношения были прерваны, и нашей торговой организации «Аркос» пришлось из прежде занимаемого помещения переехать в более скромное на одной из второстепенных улиц.*

Поэтому на следующее утро, когда я пришел завтракать и увидел его за одним из столиков, то сделал вид, будто его не заметил, и сел лицом к нему за столик, отстоящий на два ряда. По-видимому, он меня заметил и, когда я безразличным взглядом скользил по столикам его ряда, он поймал мой взгляд и учтиво поклонился. В последующие встречи мы продолжали наши разговоры, как и прежде не касаясь СССР. Позднее я спросил одного инженера Метро-Виккерс, чем он объясняет дружелюбное
отношение этого англичанина ко мне, представителю страны, с которой Англия прервала всякие официальные отношения. Инженер ответил: «Англичане верят своему Правительству. Если оно допустило Вас в Англию, значит так нужно, и поэтому все англичане должны относиться к Вам лояльно».( Read more... )

До самой зимы я приводил в порядок коллекторную мастерскую и добился того, что она стала выполнять план. Я столкнулся с проблемой, о которой раньше мало думал: с производственными травмами. Фрезеровщица вздумала на ходу смазать тончайший шлиц-фрез и отхватила себе два пальца. Пропиточник в сушилке полез в вакуумный котёл с бензолом, захватив с собой лампу-переноску. Изоляция была неисправна, дала искру, пары бензола вспыхнули.

По каждому такому случаю инспекция охраны труда производила расследование, и если обнаруживалось, что виновата администрация, завцехом и мастер шли под суд. К счастью для меня все рабочие и мастера были мной предупреждены: нельзя было смазывать механизмы на ходу, нельзя было лезть в котёл с переноской, нельзя было травить без очков. Но независимо от ответственности я не мог не переживать каждый несчастный случай и не чувствовать моральной ответственности: значит, плохо объяснил опасность рабочему, недостаточно жёстко контролировал исполнение. Со временем я стал больше внимания уделять охране труда: ограждениям, вывешиванию инструкций, вентиляции. ( Read more... )

...Меня судил низенький бородатый старичок. Мне показалось, что ему было неловко, и он всё время прятал глаза. По бокам от него сидели две безликие личности. Они поглядывали на меня недоверчиво, но с любопытством и за всё время не проронили ни слова. Я вспомнил презрительное прозвище народных заседателей — «чушки с глазами». Я объяснял суду, что ни к какой секте не принадлежу, что мной руководят не религиозные, а чисто нравственные побуждения. Излагая свои мотивы, я даже вдохновлялся немного, а народу в зале было порядочно. Судья явно вёл примирительную линию. Говорил: — Да бросьте вы эту петрушку. Войны сейчас нет, никого убивать не придётся. Ну помаршируете два годика, не слиняете ведь? Но я упёрся и «петрушку» не хотел бросать. Судья тяжело вздохнул и произнёс: — Суд удаляется на совещание.

Посоветовавшись минут десять, прочитали мне приговор: «Год условно». Я ждал всего, чего угодно, только не этого. Это значило, что если меня призовут, а ведь призовут обязательно, и если я не откажусь, мне ничего не будет. Но если я откажусь, а я откажусь обязательно, это будет означать, что я ещё раз совершу то же преступление, тогда меня снова будут судить, а к приговору добавят ещё год. Ничего себе! И я попытался разъяснить суду, что условный приговор здесь не имеет смысла, что я заранее предупреждаю, что буду совершать это преступление ещё и ещё. Судьи не стали меня слушать. Судья официальным тоном заявил: — Судебное разбирательство окончено. Можете жаловаться, если вам не нравится. Бедняга, он явно желал мне добра и надеялся, что условный приговор даст мне возможность одуматься.Но я предпочёл бы сразу сесть в тюрьму, лишь бы покончить с неопределённостью моего положения, с жизнью «под дамокловым мечом». ( Read more... )

"Создатель познавательных фильмов, вызывавших огромный зрительский интерес во всем мире. Совместил научно-популярное кино с научной фантастикой. Считается родоначальником этого жанра в мировом кинематографе. Автор около трехсот изобретений, новых кинотрюков, технических приспособлений, методов и приемов комбинированных съемок, многие из которых заимствованы всемирно известными режиссерами и продюсерами..."

Источник: http://publ.lib.ru/ARCHIVES/K/KLUSHANCEV_Pavel_Vladimirovich/_Klushancev_P.V..html

...Мать сняла комнату на Фонтанке, 75 (около Гороховой улицы). Неплохая 20-ти метровая комната, окнами на Фонтанку. Там мы прожили 14 лет. Здесь совершенно изменился наш образ жизни. То, что я перешел уже в четвертую школу, не беда. Я быстро сошелся с новыми ребятами. Важно другое — мать перестала получать зарплату. На что жить? Она обратилась за помощью к своим четырем братьям. Они посовещались между собой и обещали давать ей ежемесячно по 10 рублей каждый. Давали, но не аккуратно и не все. Надо было зарабатывать. Мне было 14 лет, мать никакой специальности не имела.

Этот момент моей биографии можно считать переломным. Детство кончилось. Я понимал, что с детскими развлечениями теперь покончено, все, что я смогу делать, должно быть направлено на заработки. К счастью, я многое уже умел делать своими руками. Вывод был однозначный — буду помогать матери, а если смогу, то и кормить ее.

После нескольких проб мать научилась шить матерчатую обувь. Женскую, для дома и для сухой погоды. Материалом служили куски более-менее прочных тканей, а подошву она делала веревочную. Фасоны были самые разные. От «тапочек» и «лодочек» на плоской подошве, до туфель на каблуках и ботинок на шнуровке. Конечно, все это происходило с моей помощью. Я делал из березовых поленьев колодки и каблуки. В магазинчике на Садовой, где продавалась разная мелочь для сапожников, покупал обрезки кожи, из которых делал задники, стельки и набойки. А если обувь была со шнуровкой, то ставил на нее «колечки», в этом же магазинчике купленные. Постепенно выросло и число заказчиков, преимущественно пожилых людей. Обувь эта была очень удобна, дешева. Ноги в ней не уставали. Купить же заводскую, кожаную обувь было в то время непросто, а многим и не по средствам. Постепенно основным источником средств для жизни стал мой труд, хотя совмещать его с учебой в школе, а затем и техникуме было трудновато. Как же я зарабатывал в те годы?( Read more... )

«”Товарищ Полетика будет нашим собственным корреспондентом из столиц Европы и США. Он будет писать корреспонденции, сидя в этой комнате с вами. Давайте ему все газеты и все журналы всех партий и направлений. Давайте ему темы, и сам он пусть выбирает темы”… Так началась моя первая фантастически неправдоподобная, сказочная авантюра в роли “собственного корреспондента” “Ленинградской правды” из Лондона, Парижа, Берлина, Вены, Рима, Вашингтона и других столиц мира. В этом озорном амплуа я проработал почти пять лет»

Читая более 100 иностранных газет и журналов, кроме «белогвардейских,» я, можно сказать, имел в эти годы (1923-1928) настоящую монополию на газетно-журнальную информацию, был самым информированным человеком в Ленинграде по вопросам международной политики и зарубежной жизни. Я не мог писать обо всем, что происходило за границей – многое не пропускала цензура, но я читал и знал все, что печаталось в сотне иностранных журналов и газет. Вряд ли кто-нибудь в Ленинграде мог читать зарубежную прессу в больших размерах.

Писать статьи я научился довольно быстро. Я излагал действительно происходившие события, ничего не прибавляя, ничего не убавляя (кроме ругани по адресу советской власти), но излагал факты без «жестоких выражений» типа «акулы капитализма», «бешеные собаки империализма» и прочих словечек. Многие мои статьи и по содержанию и по тону вполне годились для публикации в буржуазных иностранных газетах, при освещении событий я пользовался слегка насмешливым, ироническим тоном человека, смотрящего на эти события издали, со стороны, и притом как бы приподнимаясь над ними.

Я старался писать без словесных красот, но так, чтобы сразу схватить читателя за шиворот и тянуть его по строчкам моей статьи настолько стремительно, чтобы он мог опомниться лишь на ее середине. Я избегал писать об «уклонах» в зарубежных компартиях (об этом писали «высокие» партийцы), о разногласиях и борьбе в среде зарубежных социалистических партий, о вопросах высокой международной политики, по которым у руководителей советской страны не было единого мнения.( Read more... )

"Полетика Николай Павлович, , видный русский историк и экономист, профессор, автор многочисленных научных и популярных работ. Особенно известны его книги о причинах и обстоятельствах, приведших к возникновению Первой мировой войны. В 20-х - 30-х годах Н. П. Полетика, сотрудничая в ленинградской прессе, тесно соприкасался с литературными кругами и был активным свидетелем и участником общественно-политической жизни Советской России. Свои мемуары он написал в Израиле, куда эмигрировал в 1973 году... после отъезда Н.П. Полетики в Израиль в 1973 г. имя его оказалось вычеркнутым из советской историографической науки на долгие тридцать лет."

"...Я «снимал скальпы» с иностранцев. Мы бегали по гостиницам целые дни: работы было много. Юбилей Академии Наук должен был показать Европе, что советское правительство всячески поощряет науку и ее наиболее видных представителей.

За несколько дней до начала официальных празднеств портье гостиницы «Европейская» сообщил мне по телефону, что у них остановился английский профессор Джон Мэйнард Кейнс с женой, которая хорошо говорит по-русски.

Кейнс был ученым-экономистом с мировой репутацией. Профессор Кембриджского университета, консультант по экономическим и финансовым вопросам в английской делегации на Парижской мирной конференции 1919 года, Кейнс резко критиковал экономические условия и систему репараций, наложенных Антантой на побежденную Германию. Он написал две книги о Версальском мирном договоре. Они были переведены на русский язык и изданы государственным издательством. Я читал их, равно как и отдельные статьи Кейнса о германских репарациях в английском журнале «Нейшн». Словом, это был мировой авторитет по финансовым вопросам.( Read more... )