Булах Глеб Дмитриевич. Записки инженера

В сентябре 1917 года, сразу же по окончании Николаевского кадетского корпуса, я поступил на первый курс Петроградского института инженеров путей сообщения. Из всех кадет, окончивших вместе со мной корпус, один только я не пошел проторенной дорожке и не поступил в юнкерское училище.

Нужно сказать, что мы, бывшие кадеты, сменившие "Меч" на "Топор и якорь", занимались в институте значительно лучше остальной массы студентов, принятых в 1917 г. на первый курс. А прием был небывало многочисленный, - более 500 человек. На прохождение курса я затратил ровно три года (вместо нормальных пяти лет), а остальные бывшие кадеты уложились в три с половиной - четыре года. Очень немногие, бывшие гимназисты и реалисты, поступившие вместе со мной, смогли выдержать такие темпы и окончить институт менее, чем за пять лет. Объяснение этому, по-видимому, не только в способностях и жажде учиться, но и в очень хорошей математической подготовке даваемой корпусом. И, конечно, закончить курс института в срок, меньший положенных пяти лет, можно было лишь при той «предметной» системе, которая была принята в те времена.

Предметная система допускала сдачу зачетом и экзаменов в любое время года, и не дважды в году, как это принято теперь. Надо было только сдавать экзамены в определенной последовательности. Посещение лекций и семинаров не было обязательным и в стенах института можно было находиться лишь для того, чтобы выполнять те работы, кото¬рые нельзя было выполнить дома, - лабораторные опыты, чертежные работы и т.д. Для тех, кто хотел и умел работать, предметная система имела много преимуществ. Но недисциплинированные и ленивые студенты затягивали учение и превращались в "вечных студентов", пребывавших в институте иногда до десяти и даже до 15 лет.( Read more... )

Булах Глеб Дмитриевич. Записки инженера, 2

К сожалению, в нашей работе не раз появлялись самые неожиданные обстоятельства, препятствующие успешному и рациональному составлению проектов. Вот, например, одно из таких нелепых и неожиданных препятствий на пути к завершению проекта реконструкции Северной верфи.

Для правильного размещения корпусов новых цехов среди тех старых, которые можно было не сносить, а использовать, разместив в них современное оборудование, необходимо было иметь генеральный план Северной верфи. Такого плана в распоряжении проектировщиков не было. Не было его и на Северной верфи. Вероятно, он когда-то существовал, но бесследно исчез.

Решено было послать геодезистов для съёмки нового плана верфи в современном её состоянии. Но для этого сначала надо было получить разрешение тех организаций, которые следили за сохранностью государственных секретов. Разрешения получить не удалось, так как Северная верфь была сочтена за засекреченное предприятие (на этой верфи ремонтировались военные суда). Положение проектировщиков становилось безвыходным, ибо, не имея плана, можно было напроектировать так, что один цех налезал бы на другой.

Выход нашёлся. Северная верфь когда-то, до революции и до войны принадлежала германскому акционерному обществу. И вот, в известном немецком справочнике "Шиффбау" за 1913-й год было найдено подробнейшее описание Северной верфи вместе с фотокопией генерального плана. Но чиновник запретил им воспользоваться и немедленно наложил на справочник штамп "Совершенно секретно". Впрочем, такие приключения повторялись не один раз, хотя и в несколько иных вариациях. Вот, наш сотрудник Н.Н.Радкевич был командирован в Италию на верфи. Он заранее предвкушал, с каким эффектом он начнёт один за другим показывать нам добытые им заграничные проспекты, столь полезные для нашей работы. Не тут-то было! Всё было объявлено "совершенно секретным" и изъято.( Read more... )

Булах Глеб Дмитриевич. Записки инженера, 3

Теплится надежда, что там, наверху, в Наркомводе разберутся во всём, поймут, что я необходим для успешного окончания строительства доков. А, поняв это, отменят приказ Коробова и вернут меня на мою стройку, в которую я вложил уже так много своего Я. И наряду с этими мыслями не оставляют меня мысли о неизбежности ареста, и среди ночи я прислушиваюсь к каждому шуму на улице и на дворе в ожидании приезда "чёрного ворона". И только под утро забываюсь в тяжёлом тревожном сне.
8-го февраля из Москвы приходит извещение о том, что утверждён приказ Коробова о снятии меня с работы за саботаж. Надеяться здесь в Херсоне больше не на что, надо в Наркомводе доказы¬вать свою правоту и добиваться отмены приказа, и я решаюсь, наконец, расстаться с Херсоном после почти двух лет интересной творческой инженерной работы, которой я отдавал все свои знания и опыт строителя.

Я вернулся в Ленинград на свою старую квартиру, во всё тот же старый кабинет. По дороге побывал в Наркомводе, но сразу ничего не добился, пришлось ещё дважды, уже из Ленинграда, съездить в Москву, и в результате я получил отмену приказа Коробова о снятии за саботаж и одновременно получил направление на работу в отдел портов Гипроводтранса в Ленинграде.

Итак, я стал старшим инженером Гипроводтранса. Интересное совпадение: в 1933-м году в этом же здании на Банковском переулке, 3, я начал работать в Волго-Балтстрое. Только тогда мой отдел шлюзов помещался в комнате, соседней с той, в которой я работаю теперь в отделе портов. А теперь я снова сижу за столом на втором этаже дома на Банковском переулке. Я проектирую сухой док Главсевморпути для его постройки в этом же году в поселке Роста к северу от Мурманска( Read more... )

сталинские конверты для номенклатуры

В различных мемуарах пишут о так называемых сталинских конвертах.По разным источникам, примерно с 1932 года партмаксимум был отменен,
и номенклатурные работники дополнительно к окладу получали денежное довольствие.
Неясен вопрос, как платились налоги и партвзносы.

Документ № 10
Справка о заработной плате работников редакции журнала «Коммунист»
07.07.1956 СПРАВКА
В 1952 году работникам редакции журнала «Коммунист» по решению ЦК КПСС была установлена зарплата на уровне работников аппарата ЦК. Главный редактор по зарплате был приравнен к заведующему отделом ЦК, зам. главного редактора — к первому заместителю заведующего отделом ЦК, члены редколлегии — редакторы отделов — к зам. зав. отделом и т.д. В частности было установлено, что редактор отдела — член редколлегии получает оклад 3500 рублей и денежное довольствие в сумме 2600 рублей. Зам. редакторов отделов были установлены оклад 2500 рублей и денежное довольствие 1000 рублей, консультантам отделов — оклад 2500 рублей и денежное довольствие 750 рублей, т.е. столько же, сколько получал инструктор.

В дальнейшем, кажется, в 1953 году или в начале 1954 года работникам аппарата ЦК было увеличено денежное довольствие, например, инструктору с 750 рублей до 1200 рублей, зав. сектором с 2500 рублей до 3000 рублей и т.д. Работникам редакции соответствующее увеличение не производилось. В результате этого между заработной платой работников аппарата и работников редакции образовался некоторый разрыв.( Read more... )