jlm_taurus (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
jlm_taurus) wrote2024-10-08 02:34 am
jlm_taurus) wrote2024-10-08 02:34 am
Entry tags:
Жилье-5
Дудникова Людмила Владимировна.Завод «Ашнефтемаш» https://jlm-taurus.livejournal.com/107391.html ".Незаметно пролетели годы учёбы в институте. В 1968 году нам, наконец, дали собственную квартиру. Завод вложился денежными средствами в целых шесть квартир, которые были размещены в двух соседних панельных четырехэтажных домах в 9-м микрорайоне. Наша квартира была расположена на четвертом этаже дома. Дом был предпоследним к горам на южной стороне города. К востоку от него продолжалось новое строительство. Обустройство квартиры потребовало много денег, усилий и времени. Радовались каждому ящику, приобретенному для благоустройства. Основные вещи брали в кредит на 10 месяцев.
1983...Одновременно прозвучал и отказ сына ехать снова на хлопок и сорвать обучение на 2-м курсе. Просматривалась перспектива в случае окончания госуниверситета – работа в роли учителя физики, чего он никак не хотел. Я разрывалась на части – мне хотелось угодить всем: и сыну, и мужу, и маме, которая осталась одна, но не хотела ехать к нам жить в Ашхабад.
Но выбор был сделан. Сначала по секретной от властей и сотрудников схеме по договоренности с горьковской сестрой Лидой в сентябре 1983 года, переоформив мой билет в один конец на мужа, мы отправили его в Горький. Там он немедленно устроился на работу механиком на только что введенный домостроительный комбинат и получил обещание о предоставлении квартиры через два года. Меня долго домогались партийные деятели, когда муж не вернулся из «отпуска»… Пришлось изображать «брошенную жену», чтобы жалели, а не преследовали.
Уже в начале ноября состоялись проводы сына в армию, после чего в феврале 1984 года уехала в Горький и я, предварительно «залив» слезами кабинет своего руководителя в Госкомтруде ТССР, чтобы отпустил по-доброму, ради сохранения семьи….
Наступил Новый 1984 год. Новый год встречали в Баландихе вдвоем мама и мой муж Володя, а сын Олег встречал Новый год уже в армии – в армейской «учебке» Черниговской области на Украине. Мне же пришлось встречать в Ашхабаде одной. эти безлюдные комнаты, заполненные упакованным багажом, вряд ли можно было назвать «домом». В течение последних двух месяцев в свободное от работы время я распродавала автомашину, запчасти и гаражи (2 ед.), упаковывала вещи и книги, которых было больше всех других вещей. Заранее заказала два контейнера для перевозки к маме в деревню нашей мебели, которой пришлось ожидать применения целых два года и которую, к счастью, не удалось продать в силу неумения и ненужности ее другим людям, так как в отличие от Горького в Ашхабаде не было мебельного дефицита. Чего скрывать – поплакала наедине с собой. Было очень жалко покидать Ашхабад, где столько прожито и пережито. Практически целая жизнь длиною в двадцать лет. Тем не менее, многое обязывало изменить географию биографии…
Приехав в Горький, я безотлагательно навестила всех своих родственников – целых пять семей, проживающих в отдельных квартирах и разных микрорайонах
Однако...никто из этих близких родственников не проявил активности в моем трудоустройстве и проживании. Следует сказать, что Лиде я уже была благодарна за приют Володи на первые дни после его переезда из Ашхабада и пыталась за это помочь в трудный период трудоустройства ее дочери Марине в конце 90-х, предлагая должность в моем отделе облплана. Как ни странно, но ночевать у себя нам с мужем после моего приезда предложила Таня – жена брата Коли, а поселиться и пожить, пока найдем частную квартиру, хоть на месяц или больше предложила Катя - жена племянника Сережи. Я видела, что помощь искренняя, потому и приняла предложения
Вопрос о временной прописке я не поднимала, понимая, что это отяготит отношения с родней. Нужен был коммерческий вариант – прописка у чужих и за деньги. Опять же помогла Галя – жена брата Шурика, медсестра, которая имела обширную аудиторию знакомых. Она порекомендовала обратиться к пенсионеру, проживающему в близлежащей деревне в большом старом доме, чья прописка давала право работать в городе Горьком.
очень старенький пенсионер, был весьма рад той десятке рублей, которую я пообещала платить ежемесячно за весь период прописки. Он подписал заявление в Афонинский сельсовет с просьбой прописать меня «постоянно»… Это стоило многого. Целых два года я ежемесячно отправляла ему 10 рублей почтовым переводом с уведомлением, чтобы знать, что деньги поступили адресату. И спасибо ему огромное за эти годы
Мой «дом» долго был временным: месяц мы жили у племянника в Печёрах – новом микрорайоне, где они с женой Катей снимали однокомнатную квартиру и работали в соседней школе преподавателями. Жили челночно: пять дней с нами и два дня без нас. Володя приходил с работы рано и готовил еду на всех, чем угодил Кате. Я же появлялась поздно и только ночевать на предоставленном нам диване, а утром снова в бой… до пятницы, затем деревня – и ... назад поздно в воскресенье и с продуктами.
Затем три месяца пришлось жить у паспортистки, которая предложила «разделить» с ее семьей трехкомнатную квартиру в Мещерах, снятую у отъехавших жить в другой регион молодоженов, пока подрастет их малыш. Все эти районы находились или далеко от места работы мужа, или далеко от вокзала, который у нас был отправной точкой для отъездов по пятницам в деревню и по воскресеньям обратно. Имея в виду, что возвращались, как правило, в двенадцатом часу ночи, нужно было предусматривать для проживания район, находящийся неподалеку от вокзала или на бойкой автобусной магистрали.
Пять лет прошло, как я трудилась в облисполкоме не покладая рук. Все вышестоящие руководители знали, что у меня всегда всё есть для внезапно объявленных их докладов, и я готова независимо от времени суток подготовить нужный кусок того или иного доклада. Однако обещанной квартиры я еще не получила, хотя и не настаивала.
Здесь мы прожили больше года до получения квартиры, обещанной мужу на ЗКПД-4, который находился далеко в конце Сормовского района.
ЗКПД-4 был сдан в 1986 году в эксплуатацию будучи незаконченным и не мог начать производство панельных блоков для строительства жилых домов в течение несколько лет. Кроме того, с момента его ввода он терял право на получение квартир, построенных другими заводами.
Ордер на квартиру муж принес в тот день, когда прозвучал долгожданный звонок из Ашхабада, что Олег вернулся из армии. Я оформила отпуск, купила билеты, чтобы лететь туда немедленно. Я еле подавила рыдания от двойного стресса – радость, что сын вернулся целым и невредимым, я уже пережила с утра на работе, смирившись с тем, что привезу его жить в Горький на частную квартиру. Получение же долгожданного ордера на право проживания независимо от частных хозяев и без определения срока когда съезжать – этот стресс был не меньшим. Мне в облисполкоме не обещали квартиру ранее, чем установлено их регламентами: через три года работы жилье получают местные, через пять – приезжие. Значит, нормальной квартиры от облисполкома надо было терпеливо ждать еще три года.
А пока возможно было довольствоваться тем семейным общежитием гостиничного типа, которое предоставил ЗКПД-4. Данное общежитие представляло собой жилой дом из двух блоков, где в каждом блоке и на каждом этаже было по шесть двухкомнатных квартир. Квартиры были с душем и санузлом, имелись общая кухня с двумя электроплитами по шесть конфорок, общая прачечная для стирки, хранения стиральных машин и сушки белья, общая кладовая без отопления, предназначенная для хранения овощей (шесть ларей для картошки и прочих запасов). Некоторые из тех шести семей остались в нём жить и по настоящее время, не получив обещанных индивидуальных квартир из-за государственных изменений 1991 года.
Три года с небольшим уже вместе с вернувшимся к нам сыном мы жили в этом 5-м микрорайоне (МР). Наконец-то мы пристроили в дело часть нашей ашхабадской мебели – диван и целый гостиный гарнитур. Привезли и часть книг. В комнату для сына купили одноместную кровать с металлической пружинной сеткой и деревянными спинками, оставляя по-прежнему в деревне немецкий спальный гарнитур из белого ореха, разобранный по доске. Проживая в Горьком, мы оценили свою привезенную вопреки желаниям мебель по заслугам. Здесь имел место мебельный дефицит.
Район ЗКПД-4 (5 и 7 МР) был самым тяжелым маршрутом для моих поездок на работу и обратно. Страшен был переход после десяти часов вечера зимой от автобусной остановки к дому, пролегающий, кроме группы МКД 7-го МР, через старинный неосвещаемый комплекс деревенских домов. Дорога без учета получасового пути пешком из 5-го МР занимала больше часа, включая собственно поездку в автобусе, его ожидание и попытки в него попасть. Такие трудности переживали все люди, проживающие в «спальных» микрорайонах. Особенно тяжелы были поездки зимой в мороз, когда ноги «примерзали» к подошвам. Я приобрела для этого валенки с галошами и переобувалась, приехав на работу и перед возвращением домой.
Только к 1988 году ввели автобус-экспресс №90, который останавливался только на центральных и конечных остановках. Стало немного легче добираться на работу и удалось отказаться от валенок. Также было невозможно представить более тяжелый путь возвращения из деревни ночью. Как-то в связи с простоем электрички в пути по непонятным причинам мы прибыли в Горький глубоко за полночь, когда автобусы прекратили курсировать.
В 1989 году мы, наконец, въехали уже в свою квартиру – трехкомнатную на 3-м этаже 9-этажного нового дома в микрорайоне «Гордеевский» за две остановки от вокзала, что было весьма удобно для поездок в деревню. Квартиру мне предоставил облплан, полгода назад ставший ГлавПЭУ облисполкома.
Давыдов Анатолий Васильевич, геофизик, https://jlm-taurus.livejournal.com/113754.html "Махачкала в этот период была небольшим городом с населением порядка 200 тысяч. Для проживания снял комнату на окраине города, и через месяц встретил жену. В конце года завод выполнил свои обязательства и дал нам комнату в коммунальной квартире первого построенного заводом жилого дома. Семейную жизнь начали с матраца, одеяла и подушки на полу, которые жена привезла с собой. В этом доме мы обитали 8 лет, в нем же у нас появились два сына.
Семейная жизнь шла своим порядком. В 70 году мы с женой получили, наконец, двухкомнатную квартиру в новом доме. Жена окончила Дагестанский университет (вечернее отделение истфака), но работы по своей специальности в городе не нашла и осталась работать на заводе. Правда, сменила место работы – закончила в Ташкенте курсы патентоведов и перешла в бюро технической информации. Лично для меня это было очень удобно – получал все нужное в первую очередь с доставкой на дом. Дом оказался добротным и достойно выдержал Махачкалинское землетрясение 71 года.
с мая 1978 года приступил к работе в должности старшего преподавателя на кафедре рудной геофизики СГИ в группе ядерной геофизики Г.С.Возженикова. Оклад 145 руб., прогресс по сравнению с Махачкалой, там я начинал со 140, и комната в общежитии. Жилищную проблему решили довольно быстро, к концу года – обменяли двухкомнатную квартиру в Махачкале на трехкомнатную в Свердловске, естественно с негласной доплатой.
Урвать у государства как можно больше – вот ее негласный принцип, который стал гласным, когда маятник пошел назад. Приведу пример. Квартирный вопрос в стране был самым тяжелым и скандальным. На одном из заводов для повышения объективности установления общезаводской очереди на квартиры была разработана система баллов. В ней было больше 50 строк – образование, профессия, квалификация, стаж, дети, награды, общественная работа и прочее – полное досье, вплоть до возможности замены при увольнении. По каждой из строк можно было получить от 0 до N баллов при индивидуальном N для каждой строки. Очередь - по сумме баллов.
Над системой работала комиссия профкома из 9-ти человек от цехов и отделов. Система мне понравилась. Но, при просмотре списка очередников (более 300), начальные фамилии в списке показались знакомыми, и я сверил их с протоколом утверждения комиссии. Все 9 ее членов стояли в новой очереди на квартиру стояли в числе первых 15-ти.
СГАО "ВИСМУТ" https://jlm-taurus.livejournal.com/115094.html ...Вскоре после приезда нас поселили в трехкомнатной квартире на втором этаже трехэтажного четырехподъездного дома, выходившего торцом, как и два соседних, на главную улицу Зигмара – Штерцельштрассе. Дома находились друг от друга в тридцати метрах, между ними зеленел газон. У подъездов стояли небольшие скамейки. Замыкали газон, образуя «букву П», два трехэтажных немецких дома, подъезды которых выходили на улицу Кирхоффштрассе, где располагался центр Зигмара - советский клуб. От нас к клубу проще было пройти по тропинке через газон между немецкими домами, что мы и делали.
Квартира была полностью подготовлена для жизни. Предусмотрено было все: мебель, ковер в гостиной и коврики в других комнатах, постельное белье, холодильник, телевизор, телефон и даже посуда. Еду готовили на газовой плите, для подогрева воды служила газовая колонка. Постельное белье носили в прачечную в доме общежития на соседней улице Клингерштрассе. Остальное белье, кто хотел, стирали в стиральной машине, установленной в полуподвале каждого дома. Сушили белье на общем для всего дома чердаке. Чердак проветривался с помощью мансардных окошек в крыше, поэтому здесь же рыбаки нашего дома приспособились вялить пойманную ими рыбу. В полуподвале для каждой квартиры была выделена кладовая, там держали рыболовную одежду и снасти. Для экономии электроэнергии свет в подъездах после прихода человека автоматически включался и вскоре выключался.
Ремонт и обслуживание квартир были в ведении немецкой коммунальной службы, с которой взаимодействовал комендант поселка И.Я.Тимофеев, ранее работавший во Франкфурте и переведенный в Зигмар летом 1978 года.
...Скажу прямо, в 1964 году мы с Татьяной попали прямо в коммунизм! Не забывайте - мы приехали с одним чемоданчиком из глубокого московского подвала, населённого большими крысами и затапливаемого в сильные дожди и сверху и из канализации снизу. Попали сразу в двухкомнатную квартиру, обставленную полностью всем необходимым. Телефон, телевизор, постельное бельё, кухонная посуда, холодильник. Зарплата моя, как я узнал позже, была больше, чем у командующего 1-ой танковой армией, расположенной в Дрездене.
Надо правдиво сказать, что никогда ни до, ни после СГАО "Висмут" я не жил такой интересной и полнокровной жизнью. Приличная зарплата (2000 марок) при мизерной квартплате (150 марок), вполне сносные жилищные условия (трехкомнатная квартира с мебелью, постельным бельём, радиоприёмником, кухонной утварью и посудой, радио и телевизором). И всё это при изобилии продуктов и "шмоток" в магазинах, расположенных рядом. Мы жили с Татьяной и детьми просто шикарно.
....Уезжали мы 30 апреля 1969 года. Вернулись мы в наш "занюханный" подвал, но уже не бедные и раздетые, и даже с ордером на "Запорожец". Я стал оформляться в предприятие п/я 1051, носившее "открытое" название - Всесоюзный научно-исследовательский институт химической технологии (ВНИИХТ). Об этом была договорённость ещё в Германии.
Таня стала заниматься "выбиванием" квартиры, ибо все подвальщики нашего дома уже получили новое жильё. Шла интенсивная подготовка к празднованию 100-летия Ленина. Я же поехал в Запорожье за машиной. Получил беленький "ушастик", и погнал в Воронеж. Эта модель "запорожца" появилась совсем недавно, поэтому при любой моей остановке машину сразу же окружала плотная толпа автолюбителей.
В Москве меня встретила Таня с блестящими глазами: - "Ей понравилась моя белая кофточка с гербом парижским". Речь шла об инспекторше из Райисполкома. Наутро мы держали смотровой ордер! Двухкомнатная квартира на Живописной улице, что у самой Москвы-реки, в районе Серебряного бора! Названия какие!
И вот - этот торжественный момент! В возрасте Иисуса Христа я получил ключи от нашей первой собственной квартиры. На берегу реки. Напротив - стадион с крытым бассейном и игровым залом. Все это, оказывается, нашему министерству Среднего машиностроения (ныне - "Атомэнерго").
Однажды, у металлических гаражей, что прилепились к нашему новому дому, я заметил большую толпу возмущённых людей. Выяснилось, что эти гаражи подлежат сносу, ибо на их месте начнется строительство трёхэтажных кооперативных гаражей. В толпе находился и председатель кооператива. Ха-ха! Заплатил 120 рублей (это 120 рублей 1969 года "разлива") - и в дамках!...
Из воспоминаний Соломона Журахова https://jlm-taurus.livejournal.com/117231.html "При Хрущеве все быстро менялось и в х-ве: техника, выбор культур, оплата труда и т.д. Государство стало значительно дороже платить хозяйствам за мясо, зерно, молоко, лен, сахарную свеклу, хмель и т.д., стало возможно получать прибыль (конечно, у Хрущева были и многие недостатки). В этих условиях у нас в х-ве пошли лучше. Рабочие стали лучше работать, больше получать, появились деньги и рабочие стали строить собственные дома, мы помогали стройматериалами, и мы тоже начали строить многоквартирные дома для рабочих, то кадры закреплялись.
Люди нам верили, появилась работа, нормальная по тем временам зарплата. Характерно, что все шабашники, т.е. строители, которые разъехались по разным стройкам, вернулись домой к семьям и стали работать у нас на строительстве. Кроме животноводческих комплексов мы построили 2 современные мехмастерские для ремонта тракторов, с-х машин, построили детский садик, даже с подогревом полов, столовую, много домов, куда переселили кадровых рабочих с помещицких восьмериков.
Все работники получали 13 зарплату если у тебя не было нарушений. Кроме 13ой зарплаты разрешалось получать премии в течение года не более 6 окладов. Лично я и другие законно получали 13ую зарплату и 6 окладов премии. Это позволило мне честно построить прекрасный кирпичный (2,5 кирпича толщиной) большой дом с парадным и черным ходом, с большой стеклянной верандой, громадным погребом как бейсмус, кладовыми и первой в р-не ванной комнатой. Забил абесинский колодец, забил в землю трубы на 14-15 м глубины с фильтром, поставил тракторный насос и качал воду на чердак, где была емкость, колонка грела воду и т.д., построил животноводческое помещение для коровы, теленка, двух кабанов, курей, индюков, уток.
Почему же я не вступал в партию? Ларчик открывался просто. Я знал, что только стану коммунистом, меня сразу выберут пред. самого отсталого колхоза, чтобы его вытягивал. Зачем оно мне? Я хотел быть свободным и независимым. Грыцай это понял и сказал: "не хочешь в партию, то ты сионист, враг советской власти и я тебя посажу в тюрьму и заберу твой роскошный дом". Запахло жареным, угроза очень серьезная.
Я поехал в "Укрхмель" и договорился, что меня переведут в орденоносный хмелесовхоз "Вертыкиевка", что в 20 км от г. Житомира, это меня вполне устраивало, поближе к родителям. Я нашел покупателя на наш дом, некоего Ефименко. Он продал квартиру в пригороде г. Киева и приехал на родину, он дал нормальную цену 25000 руб. Я отправил Фриду с детьми в Житомир в ноябре 1973 г., а сам решил переоформить квартиру и тоже переехать.
Хорошо, что в нашем р-не не было нотариальной конторы, то поехал в соседний Иванковский р-н, куда мы прикреплены. Там мне сказали, что позвонил первый секретарь РК партии Грыцай, чтобы не переписывали квартиру в течение 10 дней, он пришлет материалы почему нельзя переписывать. Через 10 дней я снова приезжаю в Иванков, но они не хотят переписать, ждут материалы от Грыцая, которых нет. Председатель Иванковского р-н недавно был избран мой коллега Маринич, который до этого работал гл. агрономом хмелесовхоза им. Дзержинского этого р-на.
Я пришел к нему и спросил его: "Кто в р-не хозяин, ты или Грыцай? Он сразу же позвонил в нотариальную контору и дом переписали, вроде все устроилось, но не совсем так. Надо еще прописать в дом Ефименко и его жену. Я по приказу принял на работу жену Ефименко в садо-огородную бригаду рабочей, где она фактически стала работать и их прописали. Тут-то Грыцай нашел нарушение. Я не имел права принять ее на работу, так как она не была прописана. Интересно, прописать нельзя пока ты не работаешь, а на работу не принимают если ты не прописан. Меня вызвали на административную комиссию при райисполкоме и оштрафовали на 30 руб. за нарушение закона.
Вроде все вопросы решены: дом продал, семью отправил в г. Житомир, с новой работой договорено, поехал к пред. Киевского Облисполкома Лысенко И.П., который распорядился и мне продали легковую машину "Жигули" и пригнал ее домой (в совхозе у меня была машина с шофером, а уезжая "Жигули" пригодятся. Осталось кому передать дела? Руководство "Укрхмельтреста" сказало, найди себе замену, т.е. нового гл. агронома, тогда уйдешь. Мне пришлось еще работать там, уже без семьи с ноября 1973 года до 4 февраля 1974 г. ...я получил новую, интересную работу в г. Житомире, прекрасную квартиру и поставил точку на работе в селе, где проработал 23 года.
Шиф Владимир Самойлович. Преподаватель Одесской мореходки https://jlm-taurus.livejournal.com/117972.html "Разрешение на прописку необходимо было получить у председателя Сталинского районного исполнительного комитета депутатов трудящихся
Очереди, на удивление, к председателю не было, и я прошёл в кабинет. Поздоровавшись, я выложил на стол соответствующие бумаги и стал рассказывать, что получил после окончания института назначение в Одесский порт и поэтому прошу разрешения приписать жену, которая возвратилась в Одессу из Борислава.
Рассказывая, я смотрел на председателя и увидел, что он медленно отрицательно водит головой из стороны в сторону. Он отказывал в прописке. Вопрос прописки в Советском Союзе был одним из важнейших. Нельзя было приписаться, не работая, и нельзя было поступить на работу, не будучи прописанным в городе.
Тогда я недоуменно спросил его: "Так что мне теперь разводиться с женой?" Он вдруг остановил движение своей головы, взял заявление и подписал. Прошло уже более полста лет, но я до сих пор помню этот случай и не могу объяснить его себе. Может быть, если бы председатель, также ни слова не говоря, сразу подписал заявление, я бы забыл этот эпизод, а так помню.
...после женитьбы я оказался в малосемейной коммуналке, всего три семьи, но тоже с печным отоплением, без ванной и с одним туалетом. Я прожил там 29 счастливых лет. В квартире № 9 на втором этаже наша семья занимала две комнаты. Одна 28-ми метровая, квадратная с двумя высокими окнами, глядевшими составными стеклами во двор одесского театра музыкальной комедии.
Около нашего окна был установлен раструб мощного вентилятора театра музыкальной комедии, и мы всегда знали, когда начинается и заканчивается антракт между действиями спектакля. Но зато летом, когда для дополнительной вентиляции открывали двери зрительного зала во двор, то ежедневно, кроме выходного дня в театре, были слышны все арии спектаклей, бывших в его репертуаре.
Когда в 52 года, наконец, получил двухкомнатную квартиру и мы уже жили на 6-ой станции Большого Фонтана, я в единственный раз после переезда пришёл в наш старый двор. Я посмотрел на окна нашей бывшей комнаты и что-то новое, бросающееся в глаза, заметил там. И только потом сообразил, что вселившийся жилец выкинул старые составные стёкла и застеклил новыми, цельными. Окна преобразились, они стали красивыми. А мы прожили столько лет и не заменили ни одного стекла. Всегда было что-то более важное, на что надо было потратить наши деньги
В этой комнате мы жили сначала втроём с дочкой, а после рождения сына вчетвером.
Вторая наша комната была маленькой, десяти метровой, тоже квадратной, с одним окном. Оно выходило непосредственно на крышу театрального сарая. Там хранились декорации для различных спектаклей. Через это окно можно было вылезть на покрытую просмоленным толем крышу и увидеть задний двор, обшественный туалет и окна номеров гостиницы «Пассаж». В маленькой комнате сначала жили я с женой до рождения дочери, потом тёща с её старенькой мамой, потом одна тёща, а после её кончины - дочка с мужем, нашим зятем, и маленьким сыном, нашим внуком.
В квартире было пять комнат, ванная, небольшая кухня и туалет. Не в пример жилым комнатам, вспомогательные помещения были с очень низким потолком. Две смежные комнаты и ванную в качестве кухни стабильно занимала бывшая семья народного артиста СССР Аркадьева. Вторые две, расположенные в общем коридоре друг против друга, принадлежали нам. В пятой комнате соседи с постоянной частотой менялись и, следовательно, менялись наши напарники по коммунальной кухне, где был был один единственный на всю квартиру отлив с водопроводным краном.
Небольшой по площади туалет одной стороны был зажат стеной аркадьевской кухни, а с другой-стеной нашей маленькой комнаты. Это позволяло нам не только слышать все мелодии, которые сопровождают работу смывного бачка в туалете, но и чувствовать проникающую сырость. Окно туалета также выходило на крышу театрального сарая. Эта крыша использовалась для сушки постиранного белья и одежды.
Сегодня трудно представить, как население нашей квартиры, а это в среднем не менее десяти человек, мыло посуду, стирало, умывалось в одном отливе. Но жизнь в коммуналке не стояла на месте. Сначала в аркадьевской кухне появился второй в нашей квартире отлив, что несколько улучшило бытовые условия. Потом во дворе были построены небольшие сараи и стало возможным освободить коммунальный корридор от громоздких деревянных ящиков с углём. Прошло время и печное отопление совместными материальными усилиями жильцов было заменено на паровое.
Потом в Одессе прошла сплошная газификация домов, но горячей воды в доме не было. Особую проблему составляла еженедельное, естественно по воскресеньям, посещение одной из городских коммунальных бань, особенно в холодное время года. В бане надо было высидеть огромную очередь, пока тебя позовут в раздевалку. А дальше уже следовал кайф, если холодная и горячая вода нормально лилась из кранов в оцинкованную шайку с нарисованным на ней номером и исправно работал душ: не сипел, не храпел и при этом не взбрызгивал воду пучками.
Я недаром упомянул о номере на шайке. Этот номер соответствовал номеру на шкафчике, где временно хранились вещи купающихся. При этой гениальной придумке отпадала необходимость в номерке на верёвочке, о котором с юмором в своё время рассказал известный советский писатель Михаил Зощенко.
Взаимные отношения между немногочисленными соседями нашей квартиры на протяжении многих лет чаще всего отравляли наше, не сознаваемое нами, неблагоустроенное существование. Я пишу «несознаваемое», потому что некоторые люди, временами гостившие у нас, спрашивали: «Как вы можете жить в таких условиях, и к тому же без ванной или душа?» Но мы были молоды и, как правило, немного времени проводили дома.
В ретроспективе мне кажется, что отношения между соседями в большинстве коммунальных квартир напоминают международные отношения отдельных государств: идеологические разногласия в области человеческих ценностей, борьба за жизненные территории в общей кухне или в коридоре, обострение взаимных отношений и стабилизация их, периодическое возникновение конфликтов и примирение участников скандалов, внезапно проявляющиеся в отношениях между соседями симпатий и антипатии партнеров, объединение одних с другими против третьих и тому подобное. Всё это в той или иной степени отражается на жизни не по своей воле совместно живущих семейств.
Я понимал, что пора уже как-то улучшить наши жилищные условия, особенно после рождения сына. Но мне отказали в постановке на жилищный учёт, поскольку у нас было 40 квадратных метров общей жилой площади на 5 человек, что означало по 8 квадратных метров на нос при официальной норме 6. Потом я попробовал снять нашу малую комнату с учёта и перевести её в кухню на том основании, что она сырая, а дочка в то время серьёзно и длительно болела ревмокардитом. Я сумел получить соответствующее заключение от бассейновой санэпидстанции, но это заключение не признали в райжилотделе.
Соседи, занимавшие в нашей коммуналке одну большую комнату, получили самостоятельную квартиру. Представилась возможность действовать, тем более, что в жилищном законодательстве был предусмотрен подобный случай, то есть, "если в коммунальной квартире освобождается комната, смежная с заявителем, то он имеет право претендовать на неё, даже в том случае, если заявитель не состоит на очереди по жилищному учёту".
Сначала я решил пойти на приём к председателю Жовтневого районного совета так называемых депутатов трудящихся. К слову, депутаты в решении подобных вопросов никакой роли не играли.
дома я вычертил схему нашей квартиры с тем, чтобы по ней наглядно объяснить суть моей просьбы. А суть была такова: я предлагал перевести нашу малую комнату с окном, выходящим на крышу сарая, в нежилое помещение, то есть под кухню, а моей семье передать освобождавшуюся комнату. Это обеспечило бы каждую из оставшихся двух семей собственной кухней и общей ванной, что значительно улучшило бы условия жизни всех остающихся жильцов коммунальной квартиры.
Когда меня впустили в просторный председательский кабинет на втором этаже старинного одесского здания с большими окнами с видом на Приморский бульвар, то в центре большого письменного стола я увидел миловидную симпатичную женщину лет 35-ти. У торца стола лицом ко мне сидел угрюмый мужчина, который во время нашей беседы не проронил ни единого слова. Потом мне объяснили, что это один из дежурных депутатов, выполнявший функции охранника при встрече другого депутата с избирателем. Ведь избиратели могут быть разные, иной может быть пьяным, а иной, как говорили в порту, может морду лица попортить и полную пазуху матюками напхать.
Я присел к столу , показал схему, объяснил ситуацию и наивно закончил тем, что такое решение жилищного вопроса соответствует декларируемой КПСС политике, направленной на улучшение жизненных условий трудящихся. Районная председательша мгновенно схватила суть дела и посоветовала подать заявление на исполком райсовета, который на своём очередном плановом заседании будет решать этот вопрос. Мне понравилось, что она сходу поняла, чего я добиваюсь, и сразу не отказала.
На заседание исполкома просителей не допускали, а только представителей руководства и профсоюзного комитета учреждений или предприятий. На имя председателя райисполкома было заготовлено соответствующее письмо-ходатайство от администрации, партийной и профсоюзной организаций училища. На заседание пошли, как представитель руководства замполит училища А.А. Калюжный, а от профсоюзной организации - председатель месткома И.С. Голованов, начальник заочного отделения. Я пошёл с ними, так как не знал, что мне, оказывается, нельзя присутствовать на заседании. Заявители не должны были наблюдать как формируется решение исполкома. Без их присутствия советской власти решать вопросы было проще и легче. Что-то вроде закрытого заседания суда.
ждали недолго, раскрылась дверь и секретарь торжественно провозгласил: "Представители Одесского мореходного училища". Мы вошли в председательский кабинет, ставшим залом заседания и сели на стулья у окна у входа. Справа от нас почти у стены стоял длинный стол за которым сидели члены исполкома. Во главе стола сидела Аза Алексеевна, она зачитала моё заявление и содержание необходимых справок, приложенных к заявлению.
Над ней полусогнувшись стоял прокурор района и тоже ознакомился с моими бумагами. Такой контроль со стороны прокурора, по-видимому, был связан с тем, что предыдущий председатель райисполкома оказался крупнейшим взяточником и был приговорён судом к расстрелу. Один из сидящих за столом членов райисполкома задал вопрос: -А возможно ли с точки зрения подвода воды, стока переделать жилую комнату в кухню? Я не знал, кому он задал вопрос, но подумал, что ответ на этот вопрос важен для вынесения решения, и поэтому сказал: -Да, можно, под этой комнатой находится сарай театра. Тут за столом заседаний раздался резкий голос: -А Вы кто такой?
Я ответил, что я и есть тот, чье заявление сейчас рассматривается. Мне, к большому моему удивлению, предложили выйти из кабинета. Гласность при решении таких вопросов не была предусмотрена. Пришлось выйти, но ждал недолго, вскоре из кабинета появились Калюжный с Головановым и сообщили, что мне отказано.
Только после появления новых положений в жилищном законодательстве о ветеранах труда я смог в 1975 году стать в училищную очередь на улучшение жилищных условий. В начале 1975 года вышло постановление о том, что лица, проработавшие 15 лет на одном производстве или учреждении имеют право стать на очередь для получения отдельной квартиры вне зависимости от величины жилой площади комнат в коммунальной квартире. Это было большое событие, потому что появлялась очень отдаленная, но какая-то надежда, что когда-нибудь мы всё-таки получим самостоятельное и комфортабельное жилье. Откровенно говоря, меня не так угнетало отсутствие необходимых для жизни нормального человека санитарно-гигиенических условий, как присутствие в местах общего пользования, мягко говоря, несимпатичных соседей и ухудшение общей атмосферы в коммунальной квартире.
В конце 80-го мы снова предприняли неудачную попытку улучшить наши жилищные условия посредством внутрисемейного обмена с родителями. Это было тем более необходимо, так как у наших детей ожидалось в семействе прибавление.
Наступил, наконец, и такой день - 9 января 1985 года, когда следовало идти на Приморский бульвар в райисполком и получать ордер на вселение в квартиру.
В середине января новосёлам раздали ключи от новых квартир. Первое, что следовало сделать, это поменять стандартный замок на свой, купленный в магазине. Я по воскресеньям благоустраивал новую квартиру, а по вечерам, когда был свободен, на нашем «Запорожце» перевозил туда одежду, многочисленные книги и небольшие по размеру вещи.
качество малогабаритной новой квартиры было очень низкое: в полах между сосновыми досками повсеместно появились широкие щели, сдвоенные рамы были изготовлены из плохо обработанной сосны, неоцинкованным водопроводным трубам предстоял недолгий срок жизни, модерновые радиаторы парового отопления, слепленные из каких-то железных отходов, не внушали доверия, ограждение балкона не имели деревянных или пластмассовых перил. Перечень можно было продолжить, но более рациональнее было по мере возможности их исправлять, чем я и занимался.
Перевезли кое-какую собственную мебель, главным образом мой письменный стол, стол-книжку, вертолётку, книжный шкаф сына. Докупипи книжные полки, стенку, диван, холодильник, столы в кухню. За диван, чтобы ежедневно не дежурить около магазина, и чтобы он тебе всё-таки достался, пришлось переплатить. Постепенно в новом доме стали подключать воду, тепло, лифт, газ.
Я продолжал благоустраивать квартиру. Заполнил щели между досками на полу и снова покрасил его, установил деревянные перила на балконе, переоборудовал стенной шкаф в коридоре под гардероб, стены в ванной двумя рабочими были красиво выложены белыми и тёмно-зелёными плитками. Оставшимися плитками я облицовал стены в туалете и в виде широкого пояса уложил на стенах в кухне, когда осенью привёз специальный клей из Минска.
1983...Одновременно прозвучал и отказ сына ехать снова на хлопок и сорвать обучение на 2-м курсе. Просматривалась перспектива в случае окончания госуниверситета – работа в роли учителя физики, чего он никак не хотел. Я разрывалась на части – мне хотелось угодить всем: и сыну, и мужу, и маме, которая осталась одна, но не хотела ехать к нам жить в Ашхабад.
Но выбор был сделан. Сначала по секретной от властей и сотрудников схеме по договоренности с горьковской сестрой Лидой в сентябре 1983 года, переоформив мой билет в один конец на мужа, мы отправили его в Горький. Там он немедленно устроился на работу механиком на только что введенный домостроительный комбинат и получил обещание о предоставлении квартиры через два года. Меня долго домогались партийные деятели, когда муж не вернулся из «отпуска»… Пришлось изображать «брошенную жену», чтобы жалели, а не преследовали.
Уже в начале ноября состоялись проводы сына в армию, после чего в феврале 1984 года уехала в Горький и я, предварительно «залив» слезами кабинет своего руководителя в Госкомтруде ТССР, чтобы отпустил по-доброму, ради сохранения семьи….
Наступил Новый 1984 год. Новый год встречали в Баландихе вдвоем мама и мой муж Володя, а сын Олег встречал Новый год уже в армии – в армейской «учебке» Черниговской области на Украине. Мне же пришлось встречать в Ашхабаде одной. эти безлюдные комнаты, заполненные упакованным багажом, вряд ли можно было назвать «домом». В течение последних двух месяцев в свободное от работы время я распродавала автомашину, запчасти и гаражи (2 ед.), упаковывала вещи и книги, которых было больше всех других вещей. Заранее заказала два контейнера для перевозки к маме в деревню нашей мебели, которой пришлось ожидать применения целых два года и которую, к счастью, не удалось продать в силу неумения и ненужности ее другим людям, так как в отличие от Горького в Ашхабаде не было мебельного дефицита. Чего скрывать – поплакала наедине с собой. Было очень жалко покидать Ашхабад, где столько прожито и пережито. Практически целая жизнь длиною в двадцать лет. Тем не менее, многое обязывало изменить географию биографии…
Приехав в Горький, я безотлагательно навестила всех своих родственников – целых пять семей, проживающих в отдельных квартирах и разных микрорайонах
Однако...никто из этих близких родственников не проявил активности в моем трудоустройстве и проживании. Следует сказать, что Лиде я уже была благодарна за приют Володи на первые дни после его переезда из Ашхабада и пыталась за это помочь в трудный период трудоустройства ее дочери Марине в конце 90-х, предлагая должность в моем отделе облплана. Как ни странно, но ночевать у себя нам с мужем после моего приезда предложила Таня – жена брата Коли, а поселиться и пожить, пока найдем частную квартиру, хоть на месяц или больше предложила Катя - жена племянника Сережи. Я видела, что помощь искренняя, потому и приняла предложения
Вопрос о временной прописке я не поднимала, понимая, что это отяготит отношения с родней. Нужен был коммерческий вариант – прописка у чужих и за деньги. Опять же помогла Галя – жена брата Шурика, медсестра, которая имела обширную аудиторию знакомых. Она порекомендовала обратиться к пенсионеру, проживающему в близлежащей деревне в большом старом доме, чья прописка давала право работать в городе Горьком.
очень старенький пенсионер, был весьма рад той десятке рублей, которую я пообещала платить ежемесячно за весь период прописки. Он подписал заявление в Афонинский сельсовет с просьбой прописать меня «постоянно»… Это стоило многого. Целых два года я ежемесячно отправляла ему 10 рублей почтовым переводом с уведомлением, чтобы знать, что деньги поступили адресату. И спасибо ему огромное за эти годы
Мой «дом» долго был временным: месяц мы жили у племянника в Печёрах – новом микрорайоне, где они с женой Катей снимали однокомнатную квартиру и работали в соседней школе преподавателями. Жили челночно: пять дней с нами и два дня без нас. Володя приходил с работы рано и готовил еду на всех, чем угодил Кате. Я же появлялась поздно и только ночевать на предоставленном нам диване, а утром снова в бой… до пятницы, затем деревня – и ... назад поздно в воскресенье и с продуктами.
Затем три месяца пришлось жить у паспортистки, которая предложила «разделить» с ее семьей трехкомнатную квартиру в Мещерах, снятую у отъехавших жить в другой регион молодоженов, пока подрастет их малыш. Все эти районы находились или далеко от места работы мужа, или далеко от вокзала, который у нас был отправной точкой для отъездов по пятницам в деревню и по воскресеньям обратно. Имея в виду, что возвращались, как правило, в двенадцатом часу ночи, нужно было предусматривать для проживания район, находящийся неподалеку от вокзала или на бойкой автобусной магистрали.
Пять лет прошло, как я трудилась в облисполкоме не покладая рук. Все вышестоящие руководители знали, что у меня всегда всё есть для внезапно объявленных их докладов, и я готова независимо от времени суток подготовить нужный кусок того или иного доклада. Однако обещанной квартиры я еще не получила, хотя и не настаивала.
Здесь мы прожили больше года до получения квартиры, обещанной мужу на ЗКПД-4, который находился далеко в конце Сормовского района.
ЗКПД-4 был сдан в 1986 году в эксплуатацию будучи незаконченным и не мог начать производство панельных блоков для строительства жилых домов в течение несколько лет. Кроме того, с момента его ввода он терял право на получение квартир, построенных другими заводами.
Ордер на квартиру муж принес в тот день, когда прозвучал долгожданный звонок из Ашхабада, что Олег вернулся из армии. Я оформила отпуск, купила билеты, чтобы лететь туда немедленно. Я еле подавила рыдания от двойного стресса – радость, что сын вернулся целым и невредимым, я уже пережила с утра на работе, смирившись с тем, что привезу его жить в Горький на частную квартиру. Получение же долгожданного ордера на право проживания независимо от частных хозяев и без определения срока когда съезжать – этот стресс был не меньшим. Мне в облисполкоме не обещали квартиру ранее, чем установлено их регламентами: через три года работы жилье получают местные, через пять – приезжие. Значит, нормальной квартиры от облисполкома надо было терпеливо ждать еще три года.
А пока возможно было довольствоваться тем семейным общежитием гостиничного типа, которое предоставил ЗКПД-4. Данное общежитие представляло собой жилой дом из двух блоков, где в каждом блоке и на каждом этаже было по шесть двухкомнатных квартир. Квартиры были с душем и санузлом, имелись общая кухня с двумя электроплитами по шесть конфорок, общая прачечная для стирки, хранения стиральных машин и сушки белья, общая кладовая без отопления, предназначенная для хранения овощей (шесть ларей для картошки и прочих запасов). Некоторые из тех шести семей остались в нём жить и по настоящее время, не получив обещанных индивидуальных квартир из-за государственных изменений 1991 года.
Три года с небольшим уже вместе с вернувшимся к нам сыном мы жили в этом 5-м микрорайоне (МР). Наконец-то мы пристроили в дело часть нашей ашхабадской мебели – диван и целый гостиный гарнитур. Привезли и часть книг. В комнату для сына купили одноместную кровать с металлической пружинной сеткой и деревянными спинками, оставляя по-прежнему в деревне немецкий спальный гарнитур из белого ореха, разобранный по доске. Проживая в Горьком, мы оценили свою привезенную вопреки желаниям мебель по заслугам. Здесь имел место мебельный дефицит.
Район ЗКПД-4 (5 и 7 МР) был самым тяжелым маршрутом для моих поездок на работу и обратно. Страшен был переход после десяти часов вечера зимой от автобусной остановки к дому, пролегающий, кроме группы МКД 7-го МР, через старинный неосвещаемый комплекс деревенских домов. Дорога без учета получасового пути пешком из 5-го МР занимала больше часа, включая собственно поездку в автобусе, его ожидание и попытки в него попасть. Такие трудности переживали все люди, проживающие в «спальных» микрорайонах. Особенно тяжелы были поездки зимой в мороз, когда ноги «примерзали» к подошвам. Я приобрела для этого валенки с галошами и переобувалась, приехав на работу и перед возвращением домой.
Только к 1988 году ввели автобус-экспресс №90, который останавливался только на центральных и конечных остановках. Стало немного легче добираться на работу и удалось отказаться от валенок. Также было невозможно представить более тяжелый путь возвращения из деревни ночью. Как-то в связи с простоем электрички в пути по непонятным причинам мы прибыли в Горький глубоко за полночь, когда автобусы прекратили курсировать.
В 1989 году мы, наконец, въехали уже в свою квартиру – трехкомнатную на 3-м этаже 9-этажного нового дома в микрорайоне «Гордеевский» за две остановки от вокзала, что было весьма удобно для поездок в деревню. Квартиру мне предоставил облплан, полгода назад ставший ГлавПЭУ облисполкома.
Давыдов Анатолий Васильевич, геофизик, https://jlm-taurus.livejournal.com/113754.html "Махачкала в этот период была небольшим городом с населением порядка 200 тысяч. Для проживания снял комнату на окраине города, и через месяц встретил жену. В конце года завод выполнил свои обязательства и дал нам комнату в коммунальной квартире первого построенного заводом жилого дома. Семейную жизнь начали с матраца, одеяла и подушки на полу, которые жена привезла с собой. В этом доме мы обитали 8 лет, в нем же у нас появились два сына.
Семейная жизнь шла своим порядком. В 70 году мы с женой получили, наконец, двухкомнатную квартиру в новом доме. Жена окончила Дагестанский университет (вечернее отделение истфака), но работы по своей специальности в городе не нашла и осталась работать на заводе. Правда, сменила место работы – закончила в Ташкенте курсы патентоведов и перешла в бюро технической информации. Лично для меня это было очень удобно – получал все нужное в первую очередь с доставкой на дом. Дом оказался добротным и достойно выдержал Махачкалинское землетрясение 71 года.
с мая 1978 года приступил к работе в должности старшего преподавателя на кафедре рудной геофизики СГИ в группе ядерной геофизики Г.С.Возженикова. Оклад 145 руб., прогресс по сравнению с Махачкалой, там я начинал со 140, и комната в общежитии. Жилищную проблему решили довольно быстро, к концу года – обменяли двухкомнатную квартиру в Махачкале на трехкомнатную в Свердловске, естественно с негласной доплатой.
Урвать у государства как можно больше – вот ее негласный принцип, который стал гласным, когда маятник пошел назад. Приведу пример. Квартирный вопрос в стране был самым тяжелым и скандальным. На одном из заводов для повышения объективности установления общезаводской очереди на квартиры была разработана система баллов. В ней было больше 50 строк – образование, профессия, квалификация, стаж, дети, награды, общественная работа и прочее – полное досье, вплоть до возможности замены при увольнении. По каждой из строк можно было получить от 0 до N баллов при индивидуальном N для каждой строки. Очередь - по сумме баллов.
Над системой работала комиссия профкома из 9-ти человек от цехов и отделов. Система мне понравилась. Но, при просмотре списка очередников (более 300), начальные фамилии в списке показались знакомыми, и я сверил их с протоколом утверждения комиссии. Все 9 ее членов стояли в новой очереди на квартиру стояли в числе первых 15-ти.
СГАО "ВИСМУТ" https://jlm-taurus.livejournal.com/115094.html ...Вскоре после приезда нас поселили в трехкомнатной квартире на втором этаже трехэтажного четырехподъездного дома, выходившего торцом, как и два соседних, на главную улицу Зигмара – Штерцельштрассе. Дома находились друг от друга в тридцати метрах, между ними зеленел газон. У подъездов стояли небольшие скамейки. Замыкали газон, образуя «букву П», два трехэтажных немецких дома, подъезды которых выходили на улицу Кирхоффштрассе, где располагался центр Зигмара - советский клуб. От нас к клубу проще было пройти по тропинке через газон между немецкими домами, что мы и делали.
Квартира была полностью подготовлена для жизни. Предусмотрено было все: мебель, ковер в гостиной и коврики в других комнатах, постельное белье, холодильник, телевизор, телефон и даже посуда. Еду готовили на газовой плите, для подогрева воды служила газовая колонка. Постельное белье носили в прачечную в доме общежития на соседней улице Клингерштрассе. Остальное белье, кто хотел, стирали в стиральной машине, установленной в полуподвале каждого дома. Сушили белье на общем для всего дома чердаке. Чердак проветривался с помощью мансардных окошек в крыше, поэтому здесь же рыбаки нашего дома приспособились вялить пойманную ими рыбу. В полуподвале для каждой квартиры была выделена кладовая, там держали рыболовную одежду и снасти. Для экономии электроэнергии свет в подъездах после прихода человека автоматически включался и вскоре выключался.
Ремонт и обслуживание квартир были в ведении немецкой коммунальной службы, с которой взаимодействовал комендант поселка И.Я.Тимофеев, ранее работавший во Франкфурте и переведенный в Зигмар летом 1978 года.
...Скажу прямо, в 1964 году мы с Татьяной попали прямо в коммунизм! Не забывайте - мы приехали с одним чемоданчиком из глубокого московского подвала, населённого большими крысами и затапливаемого в сильные дожди и сверху и из канализации снизу. Попали сразу в двухкомнатную квартиру, обставленную полностью всем необходимым. Телефон, телевизор, постельное бельё, кухонная посуда, холодильник. Зарплата моя, как я узнал позже, была больше, чем у командующего 1-ой танковой армией, расположенной в Дрездене.
Надо правдиво сказать, что никогда ни до, ни после СГАО "Висмут" я не жил такой интересной и полнокровной жизнью. Приличная зарплата (2000 марок) при мизерной квартплате (150 марок), вполне сносные жилищные условия (трехкомнатная квартира с мебелью, постельным бельём, радиоприёмником, кухонной утварью и посудой, радио и телевизором). И всё это при изобилии продуктов и "шмоток" в магазинах, расположенных рядом. Мы жили с Татьяной и детьми просто шикарно.
....Уезжали мы 30 апреля 1969 года. Вернулись мы в наш "занюханный" подвал, но уже не бедные и раздетые, и даже с ордером на "Запорожец". Я стал оформляться в предприятие п/я 1051, носившее "открытое" название - Всесоюзный научно-исследовательский институт химической технологии (ВНИИХТ). Об этом была договорённость ещё в Германии.
Таня стала заниматься "выбиванием" квартиры, ибо все подвальщики нашего дома уже получили новое жильё. Шла интенсивная подготовка к празднованию 100-летия Ленина. Я же поехал в Запорожье за машиной. Получил беленький "ушастик", и погнал в Воронеж. Эта модель "запорожца" появилась совсем недавно, поэтому при любой моей остановке машину сразу же окружала плотная толпа автолюбителей.
В Москве меня встретила Таня с блестящими глазами: - "Ей понравилась моя белая кофточка с гербом парижским". Речь шла об инспекторше из Райисполкома. Наутро мы держали смотровой ордер! Двухкомнатная квартира на Живописной улице, что у самой Москвы-реки, в районе Серебряного бора! Названия какие!
И вот - этот торжественный момент! В возрасте Иисуса Христа я получил ключи от нашей первой собственной квартиры. На берегу реки. Напротив - стадион с крытым бассейном и игровым залом. Все это, оказывается, нашему министерству Среднего машиностроения (ныне - "Атомэнерго").
Однажды, у металлических гаражей, что прилепились к нашему новому дому, я заметил большую толпу возмущённых людей. Выяснилось, что эти гаражи подлежат сносу, ибо на их месте начнется строительство трёхэтажных кооперативных гаражей. В толпе находился и председатель кооператива. Ха-ха! Заплатил 120 рублей (это 120 рублей 1969 года "разлива") - и в дамках!...
Из воспоминаний Соломона Журахова https://jlm-taurus.livejournal.com/117231.html "При Хрущеве все быстро менялось и в х-ве: техника, выбор культур, оплата труда и т.д. Государство стало значительно дороже платить хозяйствам за мясо, зерно, молоко, лен, сахарную свеклу, хмель и т.д., стало возможно получать прибыль (конечно, у Хрущева были и многие недостатки). В этих условиях у нас в х-ве пошли лучше. Рабочие стали лучше работать, больше получать, появились деньги и рабочие стали строить собственные дома, мы помогали стройматериалами, и мы тоже начали строить многоквартирные дома для рабочих, то кадры закреплялись.
Люди нам верили, появилась работа, нормальная по тем временам зарплата. Характерно, что все шабашники, т.е. строители, которые разъехались по разным стройкам, вернулись домой к семьям и стали работать у нас на строительстве. Кроме животноводческих комплексов мы построили 2 современные мехмастерские для ремонта тракторов, с-х машин, построили детский садик, даже с подогревом полов, столовую, много домов, куда переселили кадровых рабочих с помещицких восьмериков.
Все работники получали 13 зарплату если у тебя не было нарушений. Кроме 13ой зарплаты разрешалось получать премии в течение года не более 6 окладов. Лично я и другие законно получали 13ую зарплату и 6 окладов премии. Это позволило мне честно построить прекрасный кирпичный (2,5 кирпича толщиной) большой дом с парадным и черным ходом, с большой стеклянной верандой, громадным погребом как бейсмус, кладовыми и первой в р-не ванной комнатой. Забил абесинский колодец, забил в землю трубы на 14-15 м глубины с фильтром, поставил тракторный насос и качал воду на чердак, где была емкость, колонка грела воду и т.д., построил животноводческое помещение для коровы, теленка, двух кабанов, курей, индюков, уток.
Почему же я не вступал в партию? Ларчик открывался просто. Я знал, что только стану коммунистом, меня сразу выберут пред. самого отсталого колхоза, чтобы его вытягивал. Зачем оно мне? Я хотел быть свободным и независимым. Грыцай это понял и сказал: "не хочешь в партию, то ты сионист, враг советской власти и я тебя посажу в тюрьму и заберу твой роскошный дом". Запахло жареным, угроза очень серьезная.
Я поехал в "Укрхмель" и договорился, что меня переведут в орденоносный хмелесовхоз "Вертыкиевка", что в 20 км от г. Житомира, это меня вполне устраивало, поближе к родителям. Я нашел покупателя на наш дом, некоего Ефименко. Он продал квартиру в пригороде г. Киева и приехал на родину, он дал нормальную цену 25000 руб. Я отправил Фриду с детьми в Житомир в ноябре 1973 г., а сам решил переоформить квартиру и тоже переехать.
Хорошо, что в нашем р-не не было нотариальной конторы, то поехал в соседний Иванковский р-н, куда мы прикреплены. Там мне сказали, что позвонил первый секретарь РК партии Грыцай, чтобы не переписывали квартиру в течение 10 дней, он пришлет материалы почему нельзя переписывать. Через 10 дней я снова приезжаю в Иванков, но они не хотят переписать, ждут материалы от Грыцая, которых нет. Председатель Иванковского р-н недавно был избран мой коллега Маринич, который до этого работал гл. агрономом хмелесовхоза им. Дзержинского этого р-на.
Я пришел к нему и спросил его: "Кто в р-не хозяин, ты или Грыцай? Он сразу же позвонил в нотариальную контору и дом переписали, вроде все устроилось, но не совсем так. Надо еще прописать в дом Ефименко и его жену. Я по приказу принял на работу жену Ефименко в садо-огородную бригаду рабочей, где она фактически стала работать и их прописали. Тут-то Грыцай нашел нарушение. Я не имел права принять ее на работу, так как она не была прописана. Интересно, прописать нельзя пока ты не работаешь, а на работу не принимают если ты не прописан. Меня вызвали на административную комиссию при райисполкоме и оштрафовали на 30 руб. за нарушение закона.
Вроде все вопросы решены: дом продал, семью отправил в г. Житомир, с новой работой договорено, поехал к пред. Киевского Облисполкома Лысенко И.П., который распорядился и мне продали легковую машину "Жигули" и пригнал ее домой (в совхозе у меня была машина с шофером, а уезжая "Жигули" пригодятся. Осталось кому передать дела? Руководство "Укрхмельтреста" сказало, найди себе замену, т.е. нового гл. агронома, тогда уйдешь. Мне пришлось еще работать там, уже без семьи с ноября 1973 года до 4 февраля 1974 г. ...я получил новую, интересную работу в г. Житомире, прекрасную квартиру и поставил точку на работе в селе, где проработал 23 года.
Шиф Владимир Самойлович. Преподаватель Одесской мореходки https://jlm-taurus.livejournal.com/117972.html "Разрешение на прописку необходимо было получить у председателя Сталинского районного исполнительного комитета депутатов трудящихся
Очереди, на удивление, к председателю не было, и я прошёл в кабинет. Поздоровавшись, я выложил на стол соответствующие бумаги и стал рассказывать, что получил после окончания института назначение в Одесский порт и поэтому прошу разрешения приписать жену, которая возвратилась в Одессу из Борислава.
Рассказывая, я смотрел на председателя и увидел, что он медленно отрицательно водит головой из стороны в сторону. Он отказывал в прописке. Вопрос прописки в Советском Союзе был одним из важнейших. Нельзя было приписаться, не работая, и нельзя было поступить на работу, не будучи прописанным в городе.
Тогда я недоуменно спросил его: "Так что мне теперь разводиться с женой?" Он вдруг остановил движение своей головы, взял заявление и подписал. Прошло уже более полста лет, но я до сих пор помню этот случай и не могу объяснить его себе. Может быть, если бы председатель, также ни слова не говоря, сразу подписал заявление, я бы забыл этот эпизод, а так помню.
...после женитьбы я оказался в малосемейной коммуналке, всего три семьи, но тоже с печным отоплением, без ванной и с одним туалетом. Я прожил там 29 счастливых лет. В квартире № 9 на втором этаже наша семья занимала две комнаты. Одна 28-ми метровая, квадратная с двумя высокими окнами, глядевшими составными стеклами во двор одесского театра музыкальной комедии.
Около нашего окна был установлен раструб мощного вентилятора театра музыкальной комедии, и мы всегда знали, когда начинается и заканчивается антракт между действиями спектакля. Но зато летом, когда для дополнительной вентиляции открывали двери зрительного зала во двор, то ежедневно, кроме выходного дня в театре, были слышны все арии спектаклей, бывших в его репертуаре.
Когда в 52 года, наконец, получил двухкомнатную квартиру и мы уже жили на 6-ой станции Большого Фонтана, я в единственный раз после переезда пришёл в наш старый двор. Я посмотрел на окна нашей бывшей комнаты и что-то новое, бросающееся в глаза, заметил там. И только потом сообразил, что вселившийся жилец выкинул старые составные стёкла и застеклил новыми, цельными. Окна преобразились, они стали красивыми. А мы прожили столько лет и не заменили ни одного стекла. Всегда было что-то более важное, на что надо было потратить наши деньги
В этой комнате мы жили сначала втроём с дочкой, а после рождения сына вчетвером.
Вторая наша комната была маленькой, десяти метровой, тоже квадратной, с одним окном. Оно выходило непосредственно на крышу театрального сарая. Там хранились декорации для различных спектаклей. Через это окно можно было вылезть на покрытую просмоленным толем крышу и увидеть задний двор, обшественный туалет и окна номеров гостиницы «Пассаж». В маленькой комнате сначала жили я с женой до рождения дочери, потом тёща с её старенькой мамой, потом одна тёща, а после её кончины - дочка с мужем, нашим зятем, и маленьким сыном, нашим внуком.
В квартире было пять комнат, ванная, небольшая кухня и туалет. Не в пример жилым комнатам, вспомогательные помещения были с очень низким потолком. Две смежные комнаты и ванную в качестве кухни стабильно занимала бывшая семья народного артиста СССР Аркадьева. Вторые две, расположенные в общем коридоре друг против друга, принадлежали нам. В пятой комнате соседи с постоянной частотой менялись и, следовательно, менялись наши напарники по коммунальной кухне, где был был один единственный на всю квартиру отлив с водопроводным краном.
Небольшой по площади туалет одной стороны был зажат стеной аркадьевской кухни, а с другой-стеной нашей маленькой комнаты. Это позволяло нам не только слышать все мелодии, которые сопровождают работу смывного бачка в туалете, но и чувствовать проникающую сырость. Окно туалета также выходило на крышу театрального сарая. Эта крыша использовалась для сушки постиранного белья и одежды.
Сегодня трудно представить, как население нашей квартиры, а это в среднем не менее десяти человек, мыло посуду, стирало, умывалось в одном отливе. Но жизнь в коммуналке не стояла на месте. Сначала в аркадьевской кухне появился второй в нашей квартире отлив, что несколько улучшило бытовые условия. Потом во дворе были построены небольшие сараи и стало возможным освободить коммунальный корридор от громоздких деревянных ящиков с углём. Прошло время и печное отопление совместными материальными усилиями жильцов было заменено на паровое.
Потом в Одессе прошла сплошная газификация домов, но горячей воды в доме не было. Особую проблему составляла еженедельное, естественно по воскресеньям, посещение одной из городских коммунальных бань, особенно в холодное время года. В бане надо было высидеть огромную очередь, пока тебя позовут в раздевалку. А дальше уже следовал кайф, если холодная и горячая вода нормально лилась из кранов в оцинкованную шайку с нарисованным на ней номером и исправно работал душ: не сипел, не храпел и при этом не взбрызгивал воду пучками.
Я недаром упомянул о номере на шайке. Этот номер соответствовал номеру на шкафчике, где временно хранились вещи купающихся. При этой гениальной придумке отпадала необходимость в номерке на верёвочке, о котором с юмором в своё время рассказал известный советский писатель Михаил Зощенко.
Взаимные отношения между немногочисленными соседями нашей квартиры на протяжении многих лет чаще всего отравляли наше, не сознаваемое нами, неблагоустроенное существование. Я пишу «несознаваемое», потому что некоторые люди, временами гостившие у нас, спрашивали: «Как вы можете жить в таких условиях, и к тому же без ванной или душа?» Но мы были молоды и, как правило, немного времени проводили дома.
В ретроспективе мне кажется, что отношения между соседями в большинстве коммунальных квартир напоминают международные отношения отдельных государств: идеологические разногласия в области человеческих ценностей, борьба за жизненные территории в общей кухне или в коридоре, обострение взаимных отношений и стабилизация их, периодическое возникновение конфликтов и примирение участников скандалов, внезапно проявляющиеся в отношениях между соседями симпатий и антипатии партнеров, объединение одних с другими против третьих и тому подобное. Всё это в той или иной степени отражается на жизни не по своей воле совместно живущих семейств.
Я понимал, что пора уже как-то улучшить наши жилищные условия, особенно после рождения сына. Но мне отказали в постановке на жилищный учёт, поскольку у нас было 40 квадратных метров общей жилой площади на 5 человек, что означало по 8 квадратных метров на нос при официальной норме 6. Потом я попробовал снять нашу малую комнату с учёта и перевести её в кухню на том основании, что она сырая, а дочка в то время серьёзно и длительно болела ревмокардитом. Я сумел получить соответствующее заключение от бассейновой санэпидстанции, но это заключение не признали в райжилотделе.
Соседи, занимавшие в нашей коммуналке одну большую комнату, получили самостоятельную квартиру. Представилась возможность действовать, тем более, что в жилищном законодательстве был предусмотрен подобный случай, то есть, "если в коммунальной квартире освобождается комната, смежная с заявителем, то он имеет право претендовать на неё, даже в том случае, если заявитель не состоит на очереди по жилищному учёту".
Сначала я решил пойти на приём к председателю Жовтневого районного совета так называемых депутатов трудящихся. К слову, депутаты в решении подобных вопросов никакой роли не играли.
дома я вычертил схему нашей квартиры с тем, чтобы по ней наглядно объяснить суть моей просьбы. А суть была такова: я предлагал перевести нашу малую комнату с окном, выходящим на крышу сарая, в нежилое помещение, то есть под кухню, а моей семье передать освобождавшуюся комнату. Это обеспечило бы каждую из оставшихся двух семей собственной кухней и общей ванной, что значительно улучшило бы условия жизни всех остающихся жильцов коммунальной квартиры.
Когда меня впустили в просторный председательский кабинет на втором этаже старинного одесского здания с большими окнами с видом на Приморский бульвар, то в центре большого письменного стола я увидел миловидную симпатичную женщину лет 35-ти. У торца стола лицом ко мне сидел угрюмый мужчина, который во время нашей беседы не проронил ни единого слова. Потом мне объяснили, что это один из дежурных депутатов, выполнявший функции охранника при встрече другого депутата с избирателем. Ведь избиратели могут быть разные, иной может быть пьяным, а иной, как говорили в порту, может морду лица попортить и полную пазуху матюками напхать.
Я присел к столу , показал схему, объяснил ситуацию и наивно закончил тем, что такое решение жилищного вопроса соответствует декларируемой КПСС политике, направленной на улучшение жизненных условий трудящихся. Районная председательша мгновенно схватила суть дела и посоветовала подать заявление на исполком райсовета, который на своём очередном плановом заседании будет решать этот вопрос. Мне понравилось, что она сходу поняла, чего я добиваюсь, и сразу не отказала.
На заседание исполкома просителей не допускали, а только представителей руководства и профсоюзного комитета учреждений или предприятий. На имя председателя райисполкома было заготовлено соответствующее письмо-ходатайство от администрации, партийной и профсоюзной организаций училища. На заседание пошли, как представитель руководства замполит училища А.А. Калюжный, а от профсоюзной организации - председатель месткома И.С. Голованов, начальник заочного отделения. Я пошёл с ними, так как не знал, что мне, оказывается, нельзя присутствовать на заседании. Заявители не должны были наблюдать как формируется решение исполкома. Без их присутствия советской власти решать вопросы было проще и легче. Что-то вроде закрытого заседания суда.
ждали недолго, раскрылась дверь и секретарь торжественно провозгласил: "Представители Одесского мореходного училища". Мы вошли в председательский кабинет, ставшим залом заседания и сели на стулья у окна у входа. Справа от нас почти у стены стоял длинный стол за которым сидели члены исполкома. Во главе стола сидела Аза Алексеевна, она зачитала моё заявление и содержание необходимых справок, приложенных к заявлению.
Над ней полусогнувшись стоял прокурор района и тоже ознакомился с моими бумагами. Такой контроль со стороны прокурора, по-видимому, был связан с тем, что предыдущий председатель райисполкома оказался крупнейшим взяточником и был приговорён судом к расстрелу. Один из сидящих за столом членов райисполкома задал вопрос: -А возможно ли с точки зрения подвода воды, стока переделать жилую комнату в кухню? Я не знал, кому он задал вопрос, но подумал, что ответ на этот вопрос важен для вынесения решения, и поэтому сказал: -Да, можно, под этой комнатой находится сарай театра. Тут за столом заседаний раздался резкий голос: -А Вы кто такой?
Я ответил, что я и есть тот, чье заявление сейчас рассматривается. Мне, к большому моему удивлению, предложили выйти из кабинета. Гласность при решении таких вопросов не была предусмотрена. Пришлось выйти, но ждал недолго, вскоре из кабинета появились Калюжный с Головановым и сообщили, что мне отказано.
Только после появления новых положений в жилищном законодательстве о ветеранах труда я смог в 1975 году стать в училищную очередь на улучшение жилищных условий. В начале 1975 года вышло постановление о том, что лица, проработавшие 15 лет на одном производстве или учреждении имеют право стать на очередь для получения отдельной квартиры вне зависимости от величины жилой площади комнат в коммунальной квартире. Это было большое событие, потому что появлялась очень отдаленная, но какая-то надежда, что когда-нибудь мы всё-таки получим самостоятельное и комфортабельное жилье. Откровенно говоря, меня не так угнетало отсутствие необходимых для жизни нормального человека санитарно-гигиенических условий, как присутствие в местах общего пользования, мягко говоря, несимпатичных соседей и ухудшение общей атмосферы в коммунальной квартире.
В конце 80-го мы снова предприняли неудачную попытку улучшить наши жилищные условия посредством внутрисемейного обмена с родителями. Это было тем более необходимо, так как у наших детей ожидалось в семействе прибавление.
Наступил, наконец, и такой день - 9 января 1985 года, когда следовало идти на Приморский бульвар в райисполком и получать ордер на вселение в квартиру.
В середине января новосёлам раздали ключи от новых квартир. Первое, что следовало сделать, это поменять стандартный замок на свой, купленный в магазине. Я по воскресеньям благоустраивал новую квартиру, а по вечерам, когда был свободен, на нашем «Запорожце» перевозил туда одежду, многочисленные книги и небольшие по размеру вещи.
качество малогабаритной новой квартиры было очень низкое: в полах между сосновыми досками повсеместно появились широкие щели, сдвоенные рамы были изготовлены из плохо обработанной сосны, неоцинкованным водопроводным трубам предстоял недолгий срок жизни, модерновые радиаторы парового отопления, слепленные из каких-то железных отходов, не внушали доверия, ограждение балкона не имели деревянных или пластмассовых перил. Перечень можно было продолжить, но более рациональнее было по мере возможности их исправлять, чем я и занимался.
Перевезли кое-какую собственную мебель, главным образом мой письменный стол, стол-книжку, вертолётку, книжный шкаф сына. Докупипи книжные полки, стенку, диван, холодильник, столы в кухню. За диван, чтобы ежедневно не дежурить около магазина, и чтобы он тебе всё-таки достался, пришлось переплатить. Постепенно в новом доме стали подключать воду, тепло, лифт, газ.
Я продолжал благоустраивать квартиру. Заполнил щели между досками на полу и снова покрасил его, установил деревянные перила на балконе, переоборудовал стенной шкаф в коридоре под гардероб, стены в ванной двумя рабочими были красиво выложены белыми и тёмно-зелёными плитками. Оставшимися плитками я облицовал стены в туалете и в виде широкого пояса уложил на стенах в кухне, когда осенью привёз специальный клей из Минска.